Параллельно с принесением на внешнем жертвеннике ежедневных жертв – одной утром, а второй в сумерки, – коѓены воскуряли фимиам на внутреннем жертвеннике утром и в сумерки. Ежедневная жертва (тамид) выражает явную связь между народом Израиля и Всевышним, поэтому ее кровью окропляли внешний жертвенник, открытый взору каждого человека, и ее внутренности тоже сжигали на этом жертвеннике. Это способствовало укреплению ощутимой связи всех творений с Творцом. А воскурение фимиама символизирует глубинную, внутреннюю связь, поэтому фимиам – тонкую духовную субстанцию, выражающую связь душ народа Израиля со Всевышним, – воскуряли на внутреннем жертвеннике, располагавшемся во внутренних покоях Храма.
Фимиам состоял из одиннадцати компонентов, которые тщательно растирали, чтобы они составили вместе единое целое, что и придавало фимиаму его неповторимый аромат. Это намек на то, что благодаря полному сплочению сил, заложенных в народе Израиля, ради священной цели весь мир удостаивается исправления. Десять компонентов фимиама соответствуют десяти ступеням святости, с помощью которых был создан мир. Но есть еще один компонент, называемый хельбена. Он обладает неприятным запахом и символизирует зло, существующее в мире. Но когда его растирали натонко и смешивали с остальными компонентами фимиама, он не только не портил их аромата, но и усиливал его. Это учит нас, что когда все силы еврейского народа сплачиваются ради священной цели, раскрываются внутренние добродетели грешников Израиля, и они тоже присоединяются к процессу исправления и совершенствования мира (см. молитвенник рава Кука Олат Раайя, ч. 1, стр. 136-138).
В Йом Кипур на первосвященника возлагается еще одна особая заповедь: от имени всего Израиля воскурять полные пригоршни фимиама в Святая Святых. Только ради исполнения этой драгоценной заповеди ему разрешено туда входить. Об этом сказано (Ваикра, 16:2): «И сказал Господь Моше: скажи Аѓарону, брату твоему, чтоб он не во всякое время входил во святилище за завесу пред крышку, что на ковчеге, дабы он не умер, ибо в облаке являться буду Я над крышкою». Только после воскурения фимиама в Святая Святых первосвященник мог принести туда кровь грехоочистительных жертв – быка и козла – и окропить ею крышку Ковчега Завета, чтобы искупить грехи Израиля, связанные с осквернением святости Храма и жертвоприношений.
Для того чтобы понять смысл, заложенный в понятии «облако воскурения», нужно знать, что именно так Всевышний проявляется в этом мире – сокрытый густым облаком. Об этом сказано (Шмот, 24:15-16): «И взошел Моше на гору, и покрыло облако гору. И осенила слава Господня гору Синай, и покрывало ее облако шесть дней; и воззвал Он к Моше в седьмой день из облака». Облако символизирует высшее Божественное откровение, недосягаемое для человеческого разума. Человек способен постепенно, в меру своих сил, постичь идею Божественности, только если она сокрыта облаком и туманом. В Торе (там же, 40:34-35) говорится, что после того как сыны Израиля завершили возведение Скинии, «покрыло облако шатер соборный, и Слава Господня наполнила Скинию. И не мог Моше войти в шатер соборный, потому что осеняло его облако, и Слава Господня наполняла Скинию». Начальное откровение настолько возвышенно и недосягаемо, что человек не в состоянии его выдержать, и только после этого Божественность раскрывается в тумане и облаке, постепенно, по мере силы восприятия коѓенов. Подобно тому, о возведении Первого Храма в Писании (Млахим 1, 8:6-11) говорится: «И принесли священники ковчег завета Господня на место его, в двир Храма, в Святую Святых, под крылья крувим […] И было, когда священники вышли из Святилища, облако наполнило дом Господень. И не могли священники стоять на служении из-за облака, ибо наполнила Слава Господня дом Господень».
Воскурение фимиама первосвященником в Святая Святых в Йом Кипур выражает приобщение народа Израиля к совершенной вере, основа которой недосягаема для человеческого разума и сокрыта в тумане и густом облаке. И вера эта постепенно проявляется из тумана и раскрывается перед нами по мере способности нашего восприятия. Осознавая это, первосвященник мог войти в Святая Святых в Йом Кипур, чтобы искупить грехи Израиля.
