Вот как исполнялась эта заповедь: первосвященник входил в Святая Святых с золотым совком, полным горящих углей, и ложкой благовоний. В Святая Святых он зачерпывал полные пригоршни благовоний и сыпал их на угли в совке. Постепенно все помещение наполнялось дымом, и первосвященник оставался в Святая Святых, пока дым не окутывал крышку Ковчега Завета. Об этом сказано (Ваикра, 16:12-13): «И возьмет полный совок горящих угольев с жертвенника, который пред Господом, и полные горсти благовонного тонкого курения, и внесет за завесу; и положит курение на огонь пред Господом, и покроет облако курения крышку, которая над откровением, дабы не умереть ему». Это намек, что даже самый святой из евреев не способен постичь своим разумом суть Божественности. Шхина может пребывать в мире лишь в тумане и облаке; только в них может постепенно раскрыться Божественное присутствие. Поэтому сначала первосвященник должен был воскурить благовония в Святая Святых, и только после того как все помещение наполнялось дымом, он мог войти туда еще раз и окропить кровью жертв крышку Ковчега Завета (см. трактат Йома, 53а).
Поскольку воскурение выражает глубокую внутреннюю связь душ народа Израиля со Всевышним, совок с воскурением оставался в Святая Святых до самого окончания службы этого дня, и все это время от него продолжал подниматься дым. А по окончании службы первосвященник, как представитель всего народа Израиля, вновь входил в Святая Святых, прощался с ней, забирал совок и уходил.
Первосвященник воскурял в Йом Кипур две полные пригоршни благовоний, не более и не менее (см. там же, 48а). Это намек, что все его служение в этот день было посвящено Общности Израиля. Говорят наши мудрецы, что когда он зачерпывал из ложки две полные пригоршни благовоний, строго следя за тем, чтобы не просыпать на землю ни крошки, это был один из самых трудных элементов всего храмового служения (см. там же, 49б). И это намекает на то, что первосвященник должен приложить все возможные усилия, чтобы связать силы, заложенные в народе Израиля, со Святая Святых, не потеряв ни единой искры.
Благовония, воскурявшиеся в Храме ежедневно, были очень тонкого помола, а благовония, которые первосвященник воскурял в Святая Святых, перемалывались накануне этого дня еще раз, чтобы субстанция стала тончайшей. В результате помола мельчайшие частицы благовоний перемешивались друг с другом, становясь одним целым, что выражает единство, а благовония, воскуряемые в Святая Святых в Йом Кипур, должны были выражать более глубокое единство.
