Обычно человек заботится лишь о себе самом. Ведь если не он, то кто о нем позаботится? Это чувство одиночества можно заглушить, общаясь с приятелями и предаваясь развлечениям, но неизбежно наступает момент, когда человек осознает, что на самом деле он совершенно один, и им овладевает глубокая печаль. Эта экзистенциальная печаль сопровождает человека всю жизнь. Она подобна смерти, которая настигает его еще при жизни. Чем более трезвым взглядом человек взирает на мир, тем сильнее его боль. Одиночество делает человека эгоистичным, и он начинает заботиться только и исключительно о себе самом. Постепенно душа такого человека опустошается, лишаясь нравственных ценностей и смысла жизни, что еще больше усугубляет его одиночество.
Исправлением этого служит заповедь «Люби ближнего своего, как самого себя». Когда люди осознают, что связь между ними обладает высшей ценностью, они становятся лучше, подчиняясь нравственным принципам, и это позволяет им сблизиться еще больше, и чувство одиночества, сопровождающее их, ослабевает. Как мы уже говорили, во всей полноте заповедь «Люби ближнего своего, как самого себя» дано исполнить именно любящим супругам, что помогает им достичь подлинного исправления. Благодаря этой истинной любви человек становится способен вырваться за пределы собственной эгоистичности и начинает заботиться о своей супруге не меньше, чем о самом себе.
Наиболее ярко эту идею выражает заповедь супружеской близости. Достигая пика любви и наслаждения, супруги выходят из своих личных границ и, сливаясь в единое целое, избавляются от одиночества. Это доставляет им истинную радость, не похожую ни на одну другую радость в мире. Они чувствуют биение жизни, ощущают себя причастными ко всем ее проявлениям, и это чувство восходит до самого Источника жизни.
Вот почему наши мудрецы называют эту заповедь «радостью супружеской близости» (см. Вавилонский Талмуд, трактат Псахим, 72б; трактат Авода зара, 5а). Эта радость содержит аспект Божественности, о которой Маѓараль (Беэр ѓа-гола, 5, 4) писал: «И не говори, что это единение плотское, как у животных. Это неверно, ибо муж и жена обладают силой единения, данной им самим Господом Благословенным […] «В них Он заложил Имя Свое – святое Имя Ѓавайе» (трактат Сота, 17а). Это означает, что сам Господь Благословенный совершает это единение между ними, и потому сказано, что Имя Его пребывает средь них».
Заповедь супружеской близости сродни Миру грядущему. Она подобна лучу света, проникшему в наш мир из высших духовных миров сквозь все завесы и преграды. Этот мир погружен во тьму, поэтому говорят наши мудрецы, что он подобен ночи (см. трактат Хагига, 12б). Все заповеди должны наполнять человека высшей радостью, поскольку благодаря им он приникает к Источнику жизни и привлекает в мир жизненные силы свыше. Однако мы почти не ощущаем эту радость из-за преград и завес, скрывающих от нас Божественный свет. Мы хотя и чувствуем удовлетворение от того, что совершаем праведное деяние, но не способны ощутить истинное наслаждение от исполнения той или иной заповеди. Об этом сказали наши мудрецы (Пиркей авот, 4, 16): «Этот мир подобен прихожей перед входом в Мир грядущий. Приведи себя в порядок в прихожей, чтобы ты смог войти в зал». Ведь именно в Мире грядущем мы получим главное вознаграждение за заповеди, исполненные нами в этом мире. Между тем, исполняя заповедь супружеской близости, человек ощущает то самое наслаждение, которое он должен ощутить при исполнении любой заповеди, и оно сродни наслаждению Мира грядущего (то же самое говорится в наших источниках и о субботнем наслаждении). Поэтому заповедь супружеской близости подобна вратам, через которые человек может заглянуть в Мир грядущий. И если он будет исполнять ее подобающим образом, то благодаря этому сможет достичь наслаждения Мира грядущего и при исполнении других заповедей (см. Зоѓар, ч. 2, 259, 1).
Но если человек достигает наслаждения греховным образом, предаваясь разврату, вступая в запрещенную связь или овладевая женщиной, когда она пребывает в состоянии нечистоты (нида), то эта высшая страсть обращается во зло. Вместо того, чтобы вырваться за границы своей эгоистичности, привести в мир новые души и приникнуть к Творцу, он ломает нравственные рамки, служащие во благо, и из-за этого утрачивает долю истинного наслаждения, уготованную ему в этом мире, ибо не удостаивается подлинной любви. Он теряет и долю в Мире грядущем, так как разрывает свою связь с вечной, истинной жизнью, и удел его – муки Геѓинома.
