Грех напрасного семяизвержения имеет два аспекта. С внешней точки зрения, он менее тяжек, нежели прелюбодеяние и другие грехи, за которые Тора предусматривает наказание, потому что в действительности он причиняет меньше вреда, чем они. Однако во внутреннем аспекте этот грех представляет собой корень всех зол, выражая высшую степень греховной страсти, когда человек заботится только о себе, что наносит глубочайший ущерб его вере во Всевышнего и любви к другим людям. Ведь, как мы уже говорили (в гл. 1, п.п. 5-6), разрозненность и разобщенность лежит в основе всех изъянов этого мира. Это начинается с того, что творения отдаляются от Творца, а затем разобщенность проникает и в отношения между людьми. Вот почему о заповеди: «И люби ближнего своего, как самого себя» сказано, что «это великое правило Торы» (Ваикра, 19:18; Сифра, там же). Ведь благодаря ей весь мир удостаивается исправления. Любовь и единство воплощаются во всей полноте только в отношениях между супругами, и главным выражением этого является заповедь супружеской близости (см. выше, гл. 1, п. 1). В этом и заключается основное предназначение той тяги к жизни, что проявляется во влечении между мужчиной и женщиной. Это влечение помогает супругам преодолеть преграду собственного эгоизма и приникнуть друг к другу в истинной любви, благодаря чему их осеняет Шхина (Божественное присутствие). А это, в свою очередь, способствует привлечению в мир жизненных сил и благословения свыше (см. гл. 1, п. 4).
Но если человек использует дарованную ему тягу к жизни лишь для того, чтобы удовлетворить собственную низменную страсть, то он извращает самую основу своей жизни. Вместо того, чтобы с помощью сексуального влечения умножать любовь между ним и его женой, он растрачивает его на удовлетворение низменной и эгоистичной страсти. Вот почему с внутренней точки зрения грех напрасного семяизвержения столь тяжек. Он выражает эгоизм, похоть и гордыню, свойственные человеку, и отрывает его от исполнения миссии, ради которой он был послан в этот мир: приникнуть ко Всевышнему с верой и умножить в мире любовь, благословение и жизнь.
Поэтому тот, кто совершает этот грех, наносит себе ущерб как в этом мире, так и в Мире грядущем. В этом мире грех напрасного семяизвержения препятствует его любви к жене и лишает его радости от близости с ней, так как часть своей любви он расходует понапрасну, и ему будет недоставать ее во время единения с женой. Даже если он будет очень стараться, тонкая пленка эгоизма все равно будет отделять его от жены во время близости. А в Мире грядущем его душа не сможет вознестись достаточно высоко, чтобы любоваться сиянием Шхины, как ей подобало бы. И хотя он получит наказание не столь суровое, как за большинство других грехов, главное его наказание заключается в том, что он не сможет приблизиться ко Всевышнему, поскольку та часть души, которой был нанесен ущерб, утратит связь с жизнью и не сможет вознестись в Ган Эден, и не будет ей исправления до самого воскрешения мертвых.
Кроме того, обычное покаяние, которое искупает все грехи, не может вознести его душу на подобающий ей уровень, поскольку эгоистическая страсть отдаляет человека от настоящей жизни. И подобно тому, как он не может полностью соединиться со своей женой, так он не способен и наслаждаться сиянием Шхины, как подобает его душе. Говоря все это, мудрецы не преследуют цель довести человека до отчаяния. Они указывают ему на необходимость исправить грех, а для этого нужно более глубокое покаяние, чем обычно. Человек, совершивший грех напрасного семяизвержения, должен проникнуться любовью к Господу, не отступать ни на шаг от Торы и заповедей и преисполниться настоящей любви к жене, чтобы возвратить себе утраченную в результате греха жизненную силу. И поскольку десница Господа протянута к раскаявшимся, и Он всегда готов их принять, всякий, кто приложит усилия к истинному покаянию, удостоится за это величайшей отрады (также см. Орот ѓа-тшува, 7, 1, 6; 15, 8).
Между тем, мы знаем, как трудно преодолеть эту греховную склонность. Мудрецы говорят, что именно она толкнула Адама на грех, связанный с Древом познания добра и зла, а из-за этого в мир пришла смерть, и дурное начало (йецер ѓа-ра) поселилось в сердцах людей – настолько, что «нет на земле такого праведника, который творил бы благо и не согрешил бы» (Коѓелет, 7:20), то есть не совершил грех напрасного семяизвержения или хотя бы не осквернился непроизвольным ночным семяизвержением. С особенно силой эта склонность овладевает человеком в подростковом возрасте. Если бы мы жили в таком мире, где каждый человек способен сохранить всю силу своей любви и страсти только для жены, мы могли бы при жизни раскрыть в материальном мире искру Божественного единства, что послужило бы полным исправлением греха, совершенного Адамом. И тогда смерть покинула бы этот мир. Однако воля Всевышнего такова, что преодолеть эту греховную склонность очень тяжело. Он пожелал, чтобы даже праведники не могли устоять перед этим соблазном, поэтому им тоже нужно будет совершать глубокое покаяние, дабы искупить грех напрасного семяизвержения. Их покаяние привнесет исправление в наш мир со всеми его греховными страстями и тягой к телесным наслаждениям. Вот почему в эпоху начала Избавления (называемую в Талмуде «пятой Машиаха») склонность к греху напрасного семяизвержения усугубляется. Накануне полного Избавления в мире усиливается тяга к жизни, но людям становится труднее сохранять ее в рамках святости, и праведники должны преодолеть все препятствия и не впадать в отчаяние. Об этом сказано (Мишлей, 24:16): «Ибо семь раз упадет праведный, но встанет». Благодаря этому все мы удостоимся спасения от йецер ѓа-ра и от смерти, его сопровождающей, и жизнь раскроется перед нами во всей полноте, мир подвергнется совершенному исправлению и настанет воскресение мертвых (см. Цидкат ѓа-цадик, 109, 111)[4].
